Штирлиц очнулся в тюремной камере.
Страшно болела голова, во рту все пересохло.
Он никак не мог вспомнить, как он сюда попал.
И в какой он тюрьме: гестапо, или НКВД?
Как себя вести?
Никогда еще Штирлиц не был так близок к провалу…
Зловеще заскрипели дверные петли, вошел охранник и сказал:
"Ну и нажрались же Вы вчера, товарищ Тихонов!"